Идеальная женщина напоминает загадочный цветок Ивановой ночи, найти который тщетно мечтают все

есть такая любовь, о которой не снять кино, не написать книг и не поймать в объектив. это незримая вера в то, что не одинок, в то, что жив.

Ты, кого я избрал, всех милей для меня. Сердце пылкого жар, свет очей для меня. В жизни есть ли хоть что-нибудь жизни дороже? Ты и жизни дороже моей для меня.

Вы удивительный человек, мистер Грей. Вы знаете больше, чем вам это кажется, но меньше, чем хотели бы знать.

Говорить с этим мальчиком было все равно что играть на редкостной скрипке. Он отзывался на каждое прикосновение, на малейшую дрожь смычка

Азия – это время, текущее сквозь пальцы.

Так тихо манит токами между мной Эта сладкая боль, и вино не вино, Уходящими вдаль фонарями, Мечтами из нашего сна. Ничего не надо менять, прошу.

Я думаю, мы совершили ошибку, когда позволили любви уйти, а потом приложили огромное количество усилий, чтобы она продолжала уходить. Мы сдались.

Годы учат многому, чего дни и не знают.

Переведи, переводчик, слова на язык ночи, На диалект тучи или травы на лугу. Ну что же ты, переводчик? В глазах твоих многоточье Ты этому не обучен, не можешь. А я могу.

Я люблю книги: каждая из них мне кажется чудом, а писатель — магом.

Олицетворение идеала, нечто божественное, явившееся с неба, чтобы уделить земле луч райского блаженства, царица добродетели, облеченная в скромность, сияя красотой, шествует она среди похвал, будто ангел, сошедший на землю, чтобы явить миру зрелище своих совершенств. Ее присутствие дает блаженство, разливает отраду в сердцах. Кто ее не видал, не может понять всей сладости ее присутствия.

О, тяжело Пожатье каменной его десницы! Оставь меня, пусти — пусти мне руку Я гибну — кончено — о Дона Анна!

Из наслаждений жизни Одной любви музыка уступает, Но и любовь — мелодия

Если по дороге собирать цветы и смотреть на голубое небо, то идти совсем не сложно.

Когда я тебя найду — ты станешь историей.

Бывает тишина, буквально напоенная огромным желанием ее не нарушить.

Пока тело его двигалось в отработанном неутомимом ритме, он снова и снова касался своей памяти острым ножом боли и бессилия, делая тончайшие срезы, обнажая забытые пласты, рассматривая ушедшее время, ища крупицы ответов на безнадежные вопросы…

Я вижу её — закрыв глаза, её образ Превращает мой мир в необъятный, как космос. И если это сон, пусть меня разбудит голос, Только её голос — как священный лотос. Не даст упасть в пропасть не даст сбиться с пути, Выведет за руку к свету из рутины паутин.

Художники всегда остаются самими собой. Одни всю жизнь рисуют паруса, — видимо, для того, чтобы напомнить о неудержимости ветра, который несёт нас куда-то дальше и дальше; другие, словно для опровержения присказки о прошлогоднем снеге, все рисуют и рисуют снег; те изображают коней, а другие – женщин.